Первый половой опыт у одноклассниц случился в 14 лет, а мы с подружкой вдвоем ходили нецелованные. Однажды сговорились и убежали целоваться куда-то на озеро. Было смешно и сладко — одна из нас жевала жвачку и не хотела выплевывать.

В 15 мне казалось, что смысла в жизни нет. Пробовала резать вены — оказалось больно. Глотать таблетки было страшно. Прыгать с третьего этажа, на котором я жила, не хотелось — ну, ноги сломаю, а дальше? Высот­ных зданий в моем маленьком городке было 2 или 3. Типичное для того времени настроение я пыталась передать в стихах: «Мое сердце разрывается от боли и тоски/Меня мучит тишина у черной гробовой доски»…

Меня всегда тянуло зайти в кабинет школьного психолога — но что ему скажешь?

У студентки Орловской академии государственной службы Гали Колесиной было другое детство. Конференции, научная работа, дни самоуправления в школе. Кому-то это все покажется скучным, а Гале нравилось. В школе она была в числе передовиков-затейников, кто занимался организацией праздников. Высшее образование пошла получать соответствующее своим интересам и увлечениям: «Организация работы с молодежью». Конкурс был небольшой, два человека на место — возможно потому, что академия впервые набирала на такую специальность. Галя успешно прошла вступительные испытания: обществоведение, русский язык и историю, переехала из Калужской области в Орел и стала учиться.

Будущих организаторов на курсе — 46 человек в двух группах. Мотивы учиться именно здесь у каждого оказались свои: кому родители и педагоги подсказали, кто сам так решил. Галя считает свою будущую специальность очень перспективной.

— После комсомола появилось и до сих пор появляется много молодежных организаций. У нас есть предмет, на котором мы знакомимся с историей молодежных союзов. И вот что интересно — нынешние молодежные объединения зачастую берут за свою основу те же идеи, что и союзы сто лет назад.

Разница в том, что сейчас молодежные организации активно проводят профилактику СПИДа, пытаются повлиять на социально-неблагополучных ребят. Краеугольным камнем стоит молодежная политика, которую, по Галиным словам, никто не развивает.

Галя твердо уверена: через двадцать-тридцать лет она пойдет обновлять знания, «иначе как человеку в 60 быть близким двадцатилетнему?!».

Пока она и одногруппники с местом учебы не определились. Будучи на втором курсе, многие уже сотрудничают с разными городскими организациями, где востребована их помощь. Еще один мотив учиться здесь: данная специальность не подразумевает работу только с молодыми. Можно и в «социалку», например, пойти.

В основном молодняк самоорганизовывается по интересам. Одни в театральные студии, другие в футбольные фанаты, третьи в походы в горы или на байдарках. Специалистами по работе с молодежью становятся стихийно. Кто постарше и лучше разбирается в деле, для которого собрались, тот и специалист.

Главная проблема с теми, кто не определился. Или организовался в хищные стаи. По статистике, почти половина всех краж и 85 процентов квартирных — это молодежь. Можно еще привести цифры разбойных нападений, пьяных драк, побоев «из хулиганских побуждений», суицидов.

С момента кончины комсомола много лет планомерно занималась молодежью милиция. И еще армия. Сейчас лагеря военного и полувоенного типа для трудновоспитуемых пугают и восхищают журналистов.

Государственная молодежная политика вроде бы формально есть. Существует Департамент по молодежной политике при правительстве, есть комитеты во всех регионах. Каждые пять лет обновляется федеральная целевая программа «Молодежь России», на которую идут бюджетные миллионы. На эти деньги организуются студенческие стройотряды, разрабатываются проекты по трудоустройству молодежи, проводятся различные патриотические и воспитательные мероприятия, в том числе, кстати, и фестиваль «Студенческая весна».

В любом случае, если говорить о том, что молодежная политика есть, должны быть те, кто ее проводит. И делает это профессионально. В СССР этим занимались различные инструктора ЦК, обкомов и горкомов комсомола. На много лет ниша оказалась пуста.

Объяснить подросткам, почему пить-курить вредно, помочь советом или даже просто выслушать — все это в компетенции специалистов организации работы с молодежью. А еще умение работать с молодежными объединениями — творческими и профессиональными, с неформальными группами. Задачи, собственно, не изменились. Изменились условия. Нет необходимости в тотальной идеологической обработке и нужно находить деньги на проекты. В идеале сегодня хочется видеть в Гале Колесиной и ее однокурсниках будущих социальных менеджеров, которые понимают суть проблем, находят их решение и умеют для этого привлечь средства государства или бизнеса. Пока таких удачных проектов немного. Навскидку можно вспомнить ярмарки вакансий и пару-тройку шумных фестивалей. Но системных решений ни одной из молодежных проблем пока нет. Если специалистов новой профессии будут учить этому, тогда и появится государственная молодежная политика. По крайней мере она станет заметной.

Тогда, в 15 лет, я не знала, как себя реализовать. Не хватало доброго совета и обратиться было не к кому. Сейчас у меня другие проблемы — хочу жить в квартире, купленной на свои деньги, например. Пока нынешняя система ипотеки сделать этого не позволяет. Галя, найдите решение для таких, как я.