— Некоторое время назад ты во всеуслышание заявил, что наиболее перспективным направлением альтернативной музыки в стране считаешь эмо. Сегодня приоритеты не поменялись?

— Да, я так говорил. Сейчас мне кажется, что с феноменом русского эмо произошло то же, что и с феноменом русского хип-хопа. На сцену вылезло множество достаточно однообразных коллективов, которые никакой сквозной идеи в себе не несут. Пару лет назад в нашей стране эмо было настоящим взрывом, а сейчас я дышу к нему достаточно ровно.

 

— Да, именно потому, что там ничего нового не происходит и нет консолидации. Групп-то на самом деле до фига, но каждая из них слишком замкнута на своем собственном развитии, и это идет только во вред становлению осмысленной концепции эморей. Рок-н-ролльщики, металлисты, панки, хиппи, рэперы — все это субкультуры, которые имеют четко очерченные границы, потому что их представители прекрасно знают, что лежит в основе их движения. А эмо мыкаются туда-сюда со своими крашеными челками и розовыми шнурками и не знают, какие идеалы отстаивать и с кем бороться. Молодняк должен быть агрессивен — это их время, это их наркотик, это их свобода. Эмо могли бы перевернуть мир, как в свое время сделали панки, но у них, мне кажется, ничего не выйдет — слишком уж они плюшевые.

 

— Как там Чехов-то говорил: «В человеке все должно быть прекрасно: и челка, и кеды, и депрессия»… Шутка-шутка. На самом деле прямой излив эмоций и откровенность текстов присущи очень большому количеству музыкальных стилей. Конкретно в нашей стране этот всплеск происходит под лозунгом эмо. Появляется большое количество групп с длинными названиями, красиво оформленными альбомами, довольно слабыми, на мой взгляд, текстами про любовь и смерть, несложными гитарными риффами и характерной тяжелой ритм-секцией. Да, это можно назвать эмо-движением, но нет, это не концепция. Это просто мода. Подростки берут нечто, что им нравится, и начинают искусственно культивировать это в себе. Получается какое-то изнасилование души. А отсюда все эти глупые инструкции «как стать эмо».

 

— Все очень просто. Любой коллектив во все времена желает подчеркнуть свою индивидуальность, и когда появляются всяческие инструкции и рамки, то музыкантов от них начинает тошнить. А поклонники, не знакомые напрямую с музыкальной кухней, сидят где-то далеко и черпают информацию из Интернета. Поэтому у них создается впечатление, что все группы представляют собой какое-то неразрывное братство. На самом деле это очень полезная иллюзия — гораздо приятнее смотреть не на толпу одиночек, а на идейно вдохновленных и просветленных гуру. От этого по крайней мере думать начинаешь. Феномен русского рока, как мне кажется, только на этом и держится.

 

— Блин. Нет, я не эмо... То есть да, я эмо… Нет, погоди — чего-то я сбиваюсь все время. Я не могу так быстро сформулировать… Для меня действительно очень большое значение имеет эмоциональная составляющая музыки и искренность перед публикой и перед собой, поэтому я посчитал, что слово «Е-М-О» достойно появиться на моей шее. А что касается «Психеи», то сейчас наш стиль называется киберэмокор, так что эмо там присутствует, но не является основой. А вообще «Психея» не признает никаких стилей, и Рубль — главный инициатор идейного разложения молодежи. Так и напиши.

 

— Помнишь, у Башлачева: «Вырастет новый мальчик за меня, гада, воевать»? Так вот пока за меня воевать никто не вырос — приходится самому. В этой песне как раз эмоции бьют через край, в ней есть «эмо». Я не призываю к войне и разрушению, я показываю, что борьба идет внутри меня. Любой человек чувствует однажды, что «этот е**ный мир рвет на куски» и нужно выплеснуть миру в лицо все то, чем он успел тебя заразить. Внешние обстоятельства в нашей стране очень сильно давят, и поэтому песня выливается в такую депрессивную картину.

 

— У нас, собственно, новая концертная программа так и будет называться — «Еретики». Слово «еретик» в переводе означает «иной», поэтому, конечно же, я себя чувствую таковым. Когда человек доходит до какого-то собственного понимания реальности, общество и государство обычно принимается усиленно его лечить. Для нас есть совершенно определенный риск «оказаться на костре». Вот тебе реальное подтверждение из моей жизни: на последнем «Эммаусе» мы исполнили двухминутную «Убей мента» и наша доблестная милиция запросто стащила меня со сцены, увела к себе в шатер и там надавала п*здюлей. У них своя война, у нас своя — вот и все. Но ментов в нашей стране гораздо больше, чем таких, как я. Так что мы по определению еретики.

Что касается самой концертной программы, то скажу только, что мы давно хотели устроить на сцене настоящее апокалиптическое кабаре.