От: Олег Боричев

 

Ну что, пацаны интересуются, надо уже, наверное, рассказать, как было.

В общем, ничего особенно инфернального или сверхординарного. Решение не ударило мне в голову раскаленным молотом, не спустилось с небес в виде белокурого ангела с сиськами и не влетело в мою в форточку неизвестной орнитологии почтовой птицей. Оно вызревало медленно, постепенно и примерно полтора месяца назад приняло форму ослепительного кристалла: у меня проблемы с головой.

Я не пошел на работу, сказавшись больным, хотя похмелье было совсем легкое. Вместо бесполезной для здоровья работы я отправился в районную поликлинику.

Подышав два квартала влажным свинцовым воздухом, я обнаружил себя свесившим лысую голову в низкое окошко регистратуры. Необходимого мне специалиста по головным неурядицам в поликлинике не оказалось, но, видимо, я выглядел столь остронуждающимся в помощи, что бабуля из регистрационного окна набросала мне на бумажке адрес их бывшего штатного психотерапевта, открывшего неподалеку частный врачебный кабинет. Послав своей спасительнице исполненный перегара воздушный поцелуй, я ушел путаться в красных кирпичных домах на близлежащей улице.

Путался я, впрочем, недолго. Нужная пятиэтажка и необходимый мне подъезд отыскались уже минут через пять. Пятиэтажка как пятиэтажка — обшарпанная, подъезд как подъезд — зассаный. В квартиру на четвертом этаже звонить мне не понадобилось: едва я протянул дрожащую руку к кнопке, дверь открылась, и из нее вышел одетый в строгий серый костюм мужчина, по виду — замученный клерк, очевидно, клиент частного врачевателя мозгов. Счастливым он не выглядел, глаза были явно зареваны. «Ничего себе», — подумал я, пропустил его к лестнице и не дал миловидной девушке, обозначившейся в проеме двери, захлопнуть оную у меня перед носом. «Я к доктору». — «Записаны?» — «Нет, но мне очень надо». — «Зайдите, я спрошу».

Квартира была отремонтирована под нечто среднее между офисом и частной клиникой вроде тех, где можно сдать анализ на гонорею, если не хочешь идти позориться в КВД старого образца. Слева кухня, переоборудованная под приемную, прямо недлинный коридор, дверь и за ней, похоже, врачебный кабинет. Отправившаяся туда с вопросом о моем возможном приеме девушка вернулась с благой вестью. «Ботинки снимать?» — спросил я. «Не надо, так идите». Я и пошел. В кабинете было просторно и почти пусто. Всю мебель составляли большое кожаное кресло, шкафчик, этажерка с книгами, пара стульев и стол, за которым сидел возможный спаситель моей психики. Он мне, кстати, как-то не очень по­нравился. Похожий на спившегося актера, плохо выбритый мужичок в застиранном белом халате. Но деваться было некуда.

Он усадил меня в кресло.

Первым делом он поинтересовался, обращался ли я ранее за психологической помощью. Я честно ответил, что да, обращался, не по своей, правда, воле, десять лет назад. «И чем закончилось?» Я вспомнил, что тогда предложил доктору проследовать на мужской половой орган прямо в середине сеанса, и честно ответил: «Да ничем». «Надеюсь, на этот раз все будет по-другому». «Да уж», — помыслил я и неожиданно остро ощутил приступ никотинового голодания. «Курить у вас можно?» «Нет», — ответил он и начал интересоваться всякой дежурной ерундой вроде моих ФИО и года рождения. «Сука», — подумал я и стал честно отвечать на вопросы.

«Так в чем проблема, Олег?» — спросил наконец он, исчеркав уже бумажку моими анкетными данными. «Дать бы тебе в харю», — подумалось, но вслух я правдиво отчеканил: «Приступы агрессии, резкие беспричинные перепады настроения, регулярные пьяные истерики». «Как проводите свободное время, очевидно пьете?» Я вспомнил, как меня в предшествовавшую среду тошнило в метро на стайку ехавших на экскурсию в Кремль школьниц, и сказал: «Ну так, выпиваю по выходным». «С друзьями?» Тут мне резко захотелось рассказать ему всю правду про вольный театр треш-клоунады «Реальные кабаны», собранный из молодых алкашей, не имеющих тормозов, регулярно просирающих зарплаты друг друга, бешено пляшущих в самых неподходящих для этого местах, устраивающих дебоши в кабаках и не брезгующих как драками, так и половыми излишествами, но я только погладил саднившую скулу и произнес: «Да». «Женщины в вашей компании есть?» «Обл...» — чуть не заорал я, но сдержался: «Бывают». «А у вас есть постоянная партнерша?» Я ощутил острое желание кинуть в него чем-нибудь. «Нет». — «То есть живете один?» Я вспомнил, что даже песчаная мышь, коротавшая со мной вечера на съемной квартире, покончила жизнь самоубийством, бросившись со шкафа. «Один». — «Случайные связи?» «Сука, может тебе еще в подробностях рассказать, как у меня не встал на прошлой неделе из-за количества выпитого?» — я чуть не вышел из себя, но вслух произнес: «Не то чтобы особо часто». «Спортом хоть иногда занимаетесь?» Я вспомнил, как недавно угодил шаром для боулинга кому-то по ноге. «Ага». Беседа в таком духе продолжалась с полчаса. Эскулап заставил меня в подробностях вспомнить абсолютно все самые позорные моменты жизни за последние полгода, хотя сам информации от меня получил немного, зато чуть не получил в лоб, я еле сдержался, хотя глаза явно налились красным и пальцами я непроизвольно хрустел, разминая кулаки. Я все острее хотел курить, а мы перешли к рассматриванию каких-то картинок, про которые я все время думал, что это жопа, но говорил: «Чернильное пятно».

В конце концов я уплатил пять сотен рублей за консультацию и был отправлен на волю с неизвестно как диагностированной истерией и подозрением на легкую форму маниакально-депрессивного психоза. Кроме того, коновал прописал бросить на время бухать, поменьше курить, побольше гулять, соблюдать предписанную мне еще год назад гастроэнтерологом диету, пропить курс антидепрессантов и приходить к нему раз в неделю. Я вышел из его подъезда и засунул наконец в рот табачную палочку. В глазах стояли слезы. Я прикурил и глубоко затянулся. Очистил мысли. Долго смотрел в глубокое осеннее небо. А потом вдруг подумал, что пошло оно все к чертям, на самом деле я ж не так уж плохо живу.

 

Кирзовые сапоги и портянки исключены из перечня постоянных элементов военной формы одежды российских военнослужащих. Сапоговая обязаловка остается только у бойцов роты почетного караула. Кроме того, сапоги останутся как специальная обувь в частях, дислоцированных в районах с особыми климатическими условиями. При этом они будут усовершенствованы. В частности, для районов Крайнего Севера предусмотрены специальные сапоги с утепленными вкладышами. Во всех других частях военнослужащие будут носить берцы (армейские полусапоги) и носки.

 

Исследователи Массачусетского технологического института разработали наночастицы, которыми можно управлять дистанционно. Эти частицы под воздействием излучения способны высвобождать лекарства для подавления раковых клеток. Связи между наночастицами и лекарственными молекулами осуществляются с помощью цепочек ДНК, одна из которых привязана к молекуле, вторая — к наночастице. Нагревание приводит к разрыву связей, удерживающих куски ДНК вместе, и высвобождает лекарственное средство. Одна наночастица может нести на себе несколько лекарств, каждое из которых высвобождается по мере необходимости под воздействием радиоизлучения.