Убийца авиадиспетчера компании Skyguide Питера Нильсена, Виктор Калоев, вернулся в Россию. Он отсидел 3,5 года в швейцарской тюрьме за убийство, хотя приговор суда был восемь. Именно Нильсен дежурил в ту трагическую ночь, когда над Боденским озером столкнулись два самолета. Среди тех, кто погиб, были жена и дети Калоева. Сотрудников компании швейцарский суд признал виновными в неумышленном убийстве. Тот, кого Калоев посчитал главным виновником, до суда не дожил. Убитый горем отец приговорил его к смерти через удар ножом.

И вот торжественная встреча в Домодедово. Московская диаспора осетин приготовила мясо принесенного в жертву барана, родственники испекли его любимые пирожки. Сладостей не готовили, Витя их не любит. Транспаранты. Голоса ведущих теленовостей всех каналов патетично дрожат: «…Долог был путь на Родину Виктора Калоева…». Я вдруг подумал, что тоже могу совершить неумышленное убийство. Как-то раз мою машину на гололеде раскрутило в немыслимой карусели заноса. Просто повезло, что никого не сбил насмерть. А если бы сбил? Я признаю личное право человека на месть. Мне довелось сидеть на суде Андрея Чикатило, ростовского маньяка, зверски убившего 53 подростка. Лысый человек в клетке смотрит на зал сквозь очки с очень толстыми стеклами. На лице какая-то детская растерянность. Ряд, где сидят родители жертв, отделен шеренгой бойцов внутренних войск. Остальные места пустуют, я оказался один напротив клетки, никем не отгороженный. Тогда еще не было таких строгостей, не было металлодетекторов, и в зал можно было пронести все, что угодно.

Дело рассматривается по эпизодам. Судья монотонно читает: «…Зачем вы резали 13-летней А. глаза, пока она еще была жива?». В клетке невнятное бормотание. В зале женский вскрик и звук падающего в обморок тела. По проходу бежит врач. Мужчина с искаженным от ярости лицом бросается к клетке, пытаясь прорвать шеренгу. Бойцы стараются его удержать. На их лицах сочувствие. «Зачем потерпевшему 15-летнему Б. вы вырезали...?» И все повторяется снова: бормотание, крик, врач.

Я не спал ночь. К утру четко понимал, что если бы там говорили о моем ребенке, я бы всеми неправдами нашел оружие. Я пришел бы туда опять как журналист и сел напротив клетки, чтобы меня не отделяла от убийцы шеренга солдат.

Цивилизованность — это закон и соблюдение закона. Каждый отдельный человек делегирует право на разбор конфликта обществу. Оно для этого создает специальный институт — суд. Он и определяет, кто виноват в конфликте, и карает его. Но я оставляю право за каждым пойти против общества, нарушить его законы, перестать быть цивилизованным человеком и отомстить. Наверняка в мире есть такая душевная боль, которая делает человека зверем. Но если идти на это сознательно, тогда надо и осознавать, что становишься преступником. И быть готовым понести наказание. В полной мере, без ссылок на состояние аффекта.